Один из первопроходцев-кооператоров времен перестройки в СССР - бизнесмен Артем Тарасов.
Тарасов считается первым советским легальным миллионером: именно он в 1989 году официально получил зарплату в 3 миллиона рублей, что вызвало тогда настоящий фурор. Позднее Тарасов так и не стал олигархом - хотя мог бы, не «сел» - хотя все к этому шло, пережил эмиграцию и разорение, пытался вернуться в политику и скончался в одиночестве от пневмонии в возрасте 67 лет.
Артем Тарасов родился в Москве 4 июля 1950 года в семье фотожурналиста Михаила Артемовича Тарасова и доктора биологических наук Людмилы Викторовны Алексеевой. С отцовской стороны А.М. Тарасов происходит из армянской купеческой семьи Тарасовых.
После школы Тарасов окончил Московский горный институт (1972) и получил степень кандидата технических наук (1982). В 1960-х годах участвовал в команде КВН Горного института.
Известность как первый легальный советский миллионер Тарасов получил в конце 80-х. В стране тогда была разруха, в магазинах - острый дефицит. Люди с трудом тянули от получки до получки при среднестатистической зарплате в 130 рублей. А в 1989 году Артем Тарасов в программе «Взгляд» рассказал, что он и его заместитель получили по 3 миллиона рублей зарплаты за январь. Один лишь налог на бездетность с этой суммы составил 180 тысяч рублей, а состоящий в КПСС зам отдал 90 тысяч в виде партийных взносов.
Это было всего спустя два года после регистрации кооператива «Техника», директором которого и был Тарасов. Кооператив занимался ремонтом иностранной бытовой техники. Через некоторое время сотрудники Главного вычислительного центра РАН стали передавать кооперативу «Техника» права на свои программные продукты и через него продавали их филиалам Госкомитета по вычислительной технике. Выручка за первый месяц работы, по воспоминаниям Тарасова, составила около миллиона рублей.
Вот так выглядела в конце 80-х продукция кооператива. Потом, по словам Тарасова, предприятие было задействовано в 27 направлениях деятельности: строительство, обучение, инновации, торговля и так далее. На январь 1989 года на счете «Техники» было 79 миллионов рублей, в долларовом эквиваленте это 100 миллионов долларов.
Легендарное выступление миллионера Тарасова в программе «Взгляд» вызвало шок в советском обществе и необыкновенный резонанс во всей стране. Началась целая череда проверок кооператива Тарасова, которого пытались подвести под статью «Хищение в особо крупных размерах» (в СССР каралось расстрелом). После 9 месяцев проверок предприятие закрыли, а все счета арестовали. Хотя до суда дело так и не дошло, поскольку криминала проверяющие не нашли.
Тарасова называли врагом Горбачева. Первый и последний президент СССР резко высказался после того эфира программы «Взгляд»: «Наша страна богата на талантливых людей. Один из них купил компьютеры по дешевке, а продал за большие деньги! Такого не может быть в СССР». Тарасов его раздражал и мешал своими резкими высказываниями, тем более что позднее он стал народным депутатом и получил иммунитет.
Однако после того, как бизнесмен в феврале 1991 года распространил информацию о том, что Горбачев готовит передачу Курильских островов Японии за 200 миллиардов долларов, его конфликт с властью вынудил его уехать из СССР в Лондон: Тарасов полагал, что иммиграция в марте 1991 года спасла ему жизнь, поскольку, как он считал, МВД уже заказало его киллеру за 12 тысяч рублей.
Возвратился Тарасов в Москву в 1993 году, когда прямо из Лондона участвовал в выборах в Госдуму РФ и победил в Центральном округе города Москвы, став депутатом. В 1996 году Тарасов даже выдвинул свою кандидатуру для участия в выборах президента России, но Центральная избирательная комиссия его не зарегистрировала.
Позднее Тарасов вспоминал: «Когда приехал после эмиграции в Россию, я увидел другую страну. Бандитскую. Где убивали моих друзей. Это и политики, и журналисты, и бизнесмены. У меня случился ностальгический слом. И из этой жуткой страны я умотал после двух лет депутатства обратно в Англию. Я понял: здесь ловить нечего».
В конце 1996 года он вновь отправился в Лондон и прожил там до 2003 года. Там он потерял свои миллионы, втянувшись в аферу некоего ливанца по имени Абдель Насиф, а потом потратил много средств на судебные тяжбы с ним.
Тарасов вновь возвратился на постоянное жительство в Россию в 2003 году. Дважды участвовал в выборах на посты губернатора Санкт-Петербурга (2000) и губернатора Красноярского края (2002), но не добился успеха.
У Тарасова был план, как побороть в России коррупцию. Среди прочего он предлагал отменить налоги.
В последние годы Тарасов вел в некотором роде затворническую жизнь. Лишь пару лет назад пытался вернуться в общественную жизнь через политическую дверь. От партии «Яблоко» он попробовал свои силы на выборах в Госдуму. Как признавался в одном из интервью сам Тарасов, жил он скромно в небольшой квартире на Арбате, что называется, «на зарплату», - плюс пригодились отложенные в годы былой роскоши деньги в американском пенсионном фонде.
Дом, где в конце июля 2017 года умер Артем Тарасов.
В последние годы бизнесмен жил один в квартире и лишь раз в неделю к нему приходила домработница. Труп миллионера обнаружил его друг вечером в субботу, 22 июля, когда привез ему лекарства.
К слову, миллионер не любил ходить по врачам, так как не доверял медицине. Он всем говорил, что знает свое тело лучше, чем медики. Поэтому диагнозы он ставил себя самостоятельно, а лекарства, которые нужно принимать, искал в интернете. Следователи СК назначили проверку, но по первым выводам медиков смерть носит не криминальный характер.
Расхожее мнение гласит, что в советские времена все люди были равны – во всяком случае, до расцвета теневой экономики 70-х годов. Граждане зарабатывали примерно одинаково, и максимум, что они могли себе позволить, – небольшую кооперативную квартиру или малолитражку отечественного производства. Исключения, конечно, тоже были, такие как писатель Михаил Шолохов, которому молва приписывала баснословные богатства, или журналист Виктор Луи, владевший солидным автопарком из «Бентли» и «Мерседесов». Но на поверку выясняется, что огромными деньгами в Советском Союзе ворочали не одни только «теневики» или столичные знаменитости, но и вполне заурядные люди – колхозники, производственники и просто оборотистые люди, умевшие заработать, не нарушая закона.
На заре перестройки много шума наделала история о том, как Артём Тарасов, возглавлявший в то время кооператив «Техника», уплатил партийные взносы и налог на бездетность с зарплаты, полученной им за январь 1989 года. Партийные взносы в размере 3% от заработной платы составили 90 тыс. рублей, а налог на бездетность – порядка 180 тысяч. И получалось, что месячное жалованье кооператора доходило до 3 миллионов. В советском обществе эта история вызвала настоящий шок. И это странно: то ли большинство жителей страны к тому времени позабыли свою недавнюю историю, то ли… просто о ней не ведали. Ведь менее чем за полвека до Артёма Тарасова советские колхозники, горняки, рыбаки и мастера народных промыслов не просто зарабатывали огромные деньги, но и сполна делились ими с воевавшими соотечественниками, покупая для армии боевые самолёты, танки и автомобили.
Колхозники собирали свои миллионы на пасеках и вкладывали их в победу
Колхозник из села Степного Саратовской области Ферапонт Головатый работал на пасеке. Заметьте: не держал свою личную пасеку, с которой имел дополнительный доход, а был простым работягой. Правда, работал он много – именно его стараниями колхозная пасека стала чуть ли не самой большой в области. Вместе с Ферапонтом работало и всё его большое семейство. Когда началась война, Головатый едва разменял полвека. На фронт его не призвали – воевать ушли двое сыновей да три зятя. А пасечник остался работать в колхозе вместе с девятью внуками. И работал он, что называется, на совесть: в декабре 1942 года он внёс 100 тыс. рублей на постройку самолёта-истребителя Як-1 для нужд фронта. Именно столько и стоил в те времена один такой истребитель – в два с половиной раза дешевле американской «Аэрокобры», поставляемой по ленд-лизу.
Казалось бы, откуда у пасечника такие огромные деньги? Вот и правоохранительные органы поначалу задались этим вопросом. Проверили. Оказалось, действительно заработал. В бухгалтерских ведомостях всё сходилось. Помимо колхозных ульев предприимчивому Ферапонту позволили завести и свои собственные. И тогда через год Головатый купил фронту ещё один истребитель – Як-3. Тем временем инициативу саратовского пасечника подхватили и другие крестьяне. Пчеловод Анна Селиванова, соседка Ферапонта из колхоза имени VII съезда Советов, купила для фронта американскую «Аэрокобру», а затем ещё два боевых самолёта. За Саратовской областью последовала Чувашия – самолёты для армии покупали колхозники Сарсков и Кошечкин, а Михаил Дубровин, председатель колхоза «Красный пахарь», купил для своего сына Степана двухмоторный бомбардировщик Пе-2! За отличия в боях старшего лейтенанта Дубровина дважды награждали орденом Боевого Красного Знамени, а после войны лётчик продолжил армейскую службу на купленном ему отцом самолёте.
Всего же советские граждане сдали на строительство самолётов и танков для Красной армии порядка 145 млрд рублей – половина из этих денег составляла так называемые «персональные взносы граждан». Советских миллионеров, таких как Ферапонт Головатый.
Предприимчивого строителя расстреляли, но арестованные миллионы вернули его жене
Миллионами ворочали не только колхозники, но и просто предприимчивые работяги, такие как Николай Павленко. У него были не только золотые руки, но и воистину светлая голова. Великую Отечественную Павленко встретил в чине воентехника первого ранга. Отступал вместе с корпусом до самой Вязьмы, откуда его откомандировали в отдел аэродромного строительства ВВС Западного фронта. И вот тут-то история расходится, что называется, надвое. Одни источники утверждают, что Павленко якобы дезертировал, чтобы нажить капитал на военной неразберихе. Другие настаивают, что помощник инженера стрелкового корпуса старлей Павленко всего лишь исполнил приказ руководства – выехал в подмосковный Калинин для организации военно-строительной артели – «Участка военно-строительных работ № 5 Калининского фронта».
В пользу второй версии свидетельствует тот факт, что, если бы Павленко действовал самостоятельно, не видать бы ему крупных подрядов на строительство дорог и объектов. Мало того, что командование фронта не могло оставаться в неведении о наличии в его подчинении 5-го УВСР – Павленко и его бойцам регулярно присваивались очередные воинские звания и на них подавали наградные листы. Командование души не чаяло в оборотистом и исполнительном Павленко – ему даже позволили купить в личное пользование два немецких автомобиля представительского класса – «Хорьх» и «Адлер». Вместе со своим ремонтно-строительным подразделением полковник Павленко дошёл до Берлина. Месячный бюджет его УВСР-5, в котором служили 300 человек, к концу войны доходил до
3 млн рублей. Когда пришло время уезжать из Германии, на вывоз имущества УВСР-5 потребовался эшелон из 30 железнодорожных вагонов!
Предприятие Павленко работало вплоть до осени 1952 года. Но затем что-то пошло не так. Говорят, строитель не поладил с замминистра госбезопасности Молдавской ССР Семёном Цвигуном, будущим генералом армии, первым зампредом КГБ. Цвигун представил дело таким образом, что якобы Павленко занимался незаконным предпринимательством, но, поскольку санкции на арест полковника под таким мутным соусом ему получить не удалось, в ход пошли другие обвинения – антисоветская агитация, вредительство и участие в контрреволюционной организации. Павленко арестовали, а вместе с ним порядка 400 сотрудников его структуры. В квартире заслуженного строителя обнаружили несколько чемоданов с деньгами – в протоколах фигурирует астрономическая по тем временам сумма 34 миллиона рублей! В дальнейшем предприимчивого строителя приговорили к расстрелу, что примечательно, оправдав его по обвинению в антисоветской агитации. Но, что ещё примечательнее, – значительную часть изъятых денег позже вернули супруге Павленко, признав при этом, что свои миллионы строитель нажил совершенно законным путём.
Киргизские цеховики погорели на любви к роскоши
Если Ферапонт Головатый и Николай Павленко обогащались либо законными, либо полузаконными методами, то Зигфрид Газенфранц и Исаак Зингер из советской Киргизии заработали свои миллионные капиталы, по советским представлениям, совершенно незаконно. Зингер и Газенфранц были пионерами цехового производства – первый трудился помощником мастера трикотажной фабрики, а второй – мастером пошивочной артели. Они выкупили устаревшее оборудование у директоров трёх пошивочных артелей, оборудовали в заброшенных военных ангарах ткацкую фабрику и наняли на работу портных из местных еврейских общин. Дело пошло. Семья Газенфранца купила огромный дом и наняла прислугу. В одном из московских дипломатических представительств цеховик приобрёл подержанный «Роллс-Ройс» – чуть позже такую же машину, только совсем новую, английская королева Елизавета II подарит «солнечному клоуну» Олегу Попову.
Спалились «киргизы» именно на непомерных тратах и вызывающих покупках. Роскошными иномарками обзавелись не только Зингер и Газенфранц, но и несколько наиболее работящих портных. В январе 1962 года киргизский КГБ арестовал 150 человек по «трикотажному делу». 21 фигуранту вынесли расстрельные приговоры, а один из обвиняемых – начальник отдела промышленности Совмина Киргизии Юлий Ошерович – покончил с собой во время следствия.
Средний советский гражданин с образом жизни подпольных миллионеров был знаком разве что по роману Ильфа и Петрова «Золотой теленок». Обладатель миллионов Корейко жил тихо, внимания к себе не привлекал и ждал краха советской власти.
Настоящие советские миллионеры даже в тех условиях жили так, что им бы позавидовали даже «официальные» богачи того времени - успешные актеры, певцы и партийные функционеры.
Зигфрид Газенфранц
Зигфрид Газенфранц и его компаньон Исаак Зингер сколотили состояние на вечном советском дефиците и любви граждан хорошо одеваться. Сначала они открыли «третью смену» на фабрике, а затем - подпольное производство в заброшенных ангарах.
Продукция расходилась как горячие пирожки. Газенфранц купил для семьи дом, нанял прислугу. Жена его носила бриллиантовые украшения.
У него был большой кабинет и лаборатория в отдельном флигеле. Вечерами миллионер любил размышлять и писать собственный «Кодекс строителя коммунизма». В нем он оправдывал власть денег и подчеркивал, что все хорошо, что хорошо для конкретного человека. Газенфранц был в числе евреев-эмигрантов, отлично знавших, как живут «на Западе». Дома у него говорили на румынском языке.
Через некоторое время миллионер пошел на рискованный шаг - приобрел в одном из дипломатических представительств «Роллс-Ройс». В Советском Союзе, где вершиной успеха была «Чайка», а для «простого» человека - «Волга». Автомобиль был подержанным, но можно представить, как он был заметен на улицах.
Исаак Зингер
Полный тезка знаменитого изобретателя персональной швейной машинки тоже разбогател на пошиве одежды и штор. Когда он был маленьким, его семья была сослана в Кыргызстан «за излишнюю предпринимательскую деятельность» отца, ранее исключенного из партии «за связь с троцкизмом». Позже, когда самого Исаака Зингера арестовали, его сестру вызывали в КГБ для выяснения, почему она не донесла на брата.
Исаак Зингер жил на широкую ногу - доход предприятия составлял 400 тысяч рублей в год (при стоимости «Волги» - 5 тысяч). Он тоже приобрел себе иномарку, с размахом гулял в ресторанах и ни в чем не нуждался.
У других участников подпольной компании деньги в прямом смысле хранились «в банках» - на дачах, в земле. Другого способа припрятать доход не существовало. Возможно, Зингер и Газенфранц тоже пошли этим путем.
Слухи о заработках на фабрике расходились по городу. На иномарках ездили не только Зингер и Газенфранц, но и их помощники. Непомерные траты никто не думал скрывать - дело происходило в Киргизии, на самой окраине Союза.
Арест миллионеров
Местные власти закрывали глаза на деятельность компаньонов, получая хорошие взятки. Фабрика планы перевыполняла и регулярно получала грамоты из Москвы. Члены группы спали спокойно - им казалось, что это дает гарантию безопасности. Но хрущевское стремление искоренить спекуляцию и подпольные производства оказалось сильнее. В 1962 году всю сеть (более 150 человек) арестовали.
В СССР люди не придавали деньгам такого значения, как в настоящее время. На небольшую заработную плату можно было жить, ни в чем себе не отказывая. Особенно, если имелись знакомые, к примеру, в сфере торговли.
Как говорил Райкин: «Ты приходишь ко мне, я через завсклада, через директора магазина, через товароведа, через заднее крыльцо достал дефицит!». Тем не менее, в стране развитого социализма были действительно богатые люди. Даже миллионеры.
Одного официального миллионера знала вся страна - это Сергей Михалков, - рассказывает известный кинорежиссер Александр Стефанович. - Мне посчастливилось с ним написать несколько сценариев. После войны кинорежиссерам и другим людям искусства урезали гонорары. Но литераторы (Михалков и, скажем, другой советский миллионер - «красный» граф Алексей Толстой) добились, чтобы на сценаристов это не распространялось. А потиражные в советское время были огромны.
Ходила даже байка, что у Михалкова столько денег, что у него в банке «открытый» счет - то есть он может брать любые суммы без ограничений. Как-то я спросил: правда ли? Михалков сказал - чушь. Но однажды, прогуливаясь с ним по Питеру, я в шутку спросил, указывая на четырехэтажный особняк в стиле модерн: «Сергей Владимирович, а вы можете его купить?» Он глянул на здание и с характерным заиканием серьезно ответил: «П-пожалуй, могу. Но не буду!»
Драгоценный малыш
Людям искусства, не раздражающим советскую власть, жилось действительно вольготно. Тем не менее накопить миллион удавалось не всем. К примеру, сам Стефанович получил шестизначный гонорар за фильм, снятый во Франции, уже на излете СССР, в период инфляции. Не удалось это сделать и популярнейшему сатирику Михаилу Задорнову.
В советское время у меня на счету было где-то 800 тысяч рублей, - признался он «Экспресс газете». - Но поскольку копить тогда не было никакого смысла, я все время снимал и тратил.
Как в воду смотрел Михаил Николаевич! К 1990-му на счетах граждан лежало 369 миллиардов еще далеко не деревянных рублей, которые безвозвратно «сгорели» после захвата власти ельциноидами.
Тот, кто в семидесятые имел 50 тысяч рублей, уже считался богатым человеком, - вспоминает те времена писатель Михаил Веллер. - Одной из немногочисленных категорий официальных советских миллионеров были поэты-песенники. Когда еще не диссидент Владимир Войнович сочинил стихи «Давайте-ка, ребята, закурим перед стартом», в котором, правда, мерзкие ханжи заменили «закурим» на «споемте», он обеспечил себе годы благоденствия. Ныне старый, забытый, нищенствующий поэт Алексей Ольгин, автор стихов к хиту Майи Кристалинской «Топ-топ, топает малыш», получал в месяц восемь - десять тысяч. На что он их мог потратить? Выбор небольшой. Купил «Волгу», имел трехкомнатную квартиру в центре, отдыхал в Пицунде, Гаграх, Сочи, давая фантастические чаевые, ходил в самой дорогой дубленке.
Грузинский толстосум
А еще имелись в СССР и миллионеры валютные!
Однажды Георгий Павлов, управделами Брежнева, приобрел для резиденции патрона заграничную мебель аж за миллион долларов. Но генсек рвение не оценил. «Что я вам, арабский шейх?!» - возмутился Леонид Ильич. И потребовал сделать заказ отечественным производителям, - поделился историей Стефанович. - Павлову объявили взыскание, но встал вопрос - что делать с мебелью, приобретенной за народную валюту? На одном из заседаний Политбюро слово взял Эдуард Шеварднадзе: «Есть у меня на примете человек. Скульптор, лауреат Ленинской премии, молодой парень Зураб Церетели. Его родственник, архитектор Посохин, строит по всему миру посольства СССР, а Церетели их оформляет. Он годами живет за границей, принимает частные заказы и вполне может решить нашу проблему».
Церетели вызвали в ЦК КПСС. «Зураб Константинович, - сказали ему, - есть партийное задание. Мы знаем, что у вас в Грузии имеется особняк, где планируете создать свой музей. Вы должны приобрести у нас для него обстановку. За миллион американских долларов!» Церетели улыбнулся: «Вообще-то я беспартийный. Но просьбу такой уважаемой организации, разумеется, выполню». Официально доллар тогда стоил 60 копеек. Но на черном рынке его продавали один к четырем. Кстати, Церетели на тот момент не исполнилось еще и 30.
Хозяин улицы Горького
Далекий 1976 год. Алла Пугачева, чьей песней «Арлекино» уже заслушивалась вся страна, возвращалась на поезде с гастролей из Одессы вместе с мужем Александром Стефановичем. В дверь аккуратно постучали.
Типичный одессит средних лет очень вежливо сказал, что не хочет навязываться, но, поскольку вагон-ресторан откроется лишь через два часа, он приглашает перекусить в соседнее купе, - вспоминает Стефанович. - Мы, захватив бутылку коньяка, отправились в гости. А там все до потолка завалено коробками! Вместо традиционной дорожной курицы, хозяин начал метать на стол дефицитные балыки, килограммовые банки икры и другие деликатесы. Оказалось, что мужчина - директор легендарного Привоза, а коробки ему «люди дали в дорогу». Под коньячок Алла поведала приятному собеседнику, что за концерт получает всего 8 рублей. Тот вытаращил глаза: «Откровенность за откровенность. Я зарабатываю в несколько миллионов раз больше».
Он ехал на 18-летие к сыну, которого устроил в МГИМО, «несмотря на нашу национальность». В подарок вез килограммовую золотую медаль, на которой сияла надпись «Моня, 18 лет».
И это был не единственный миллионер из сферы торговли, постучавший в нашу дверь. Однажды в отсутствие Аллы раздался звонок в квартире на Горького, 37. На пороге стоял солидный мужчина с коробкой. Чужих в подъезд не пускали, соседями у нас были знаменитая балерина Семеняка, внизу жил режиссер Марк Захаров.
Незнакомец - сразу видно, человек приличный. Он отрекомендовался большим поклонником Пугачевой и принес подарок - эффектную напольную лампу в виде шара. Я поинтересовался, как его зовут. «Соколов», - просто ответил он. «А чем вы занимаетесь?» - спрашиваю. Гость посмотрел на меня, как на ненормального: «Я хозяин улицы Горького». Это был легендарный директор Елисеевского гастронома, фронтовик, которого впоследствии расстреляли.
Добавим от себя: даже палач, исполнявший приговор, искренне сожалел о смерти этого человека. Хотя государство и обвинило его в нанесении ущерба в три миллиона рублей.
Купить начальника КГБ
Есть у Веллера книга «Легенды Невского проспекта». В ней выведен ленинградский еврей Фима Бляйшиц, родоначальник советской фарцовки:
«Горничные и швейцары в отелях, проститутки, таксисты и гиды, милиционеры - все составляли основание Фиминой пирамиды. Шмотки, обменянные у интуристов, сдавались в комиссионки, и деньги лились рекой. Однако Фима дальновидно вкладывал большую часть в бизнес и в приступе гордыни подумывал взять на содержание самого начальника ленинградского отдела КГБ».
По словам Веллера, легендарный Фима - реальный человек, которого расстреляли году в 70-м. И в основе своей книга правдива. Но Михаил Иосифович подчеркивает, что Бляйшиц - исключение:
Обычно на фарце так не поднимались. В Ленинграде подпольных миллионеров не было. Они проживали на Кавказе или в Средней Азии. Азия - приписки и торговля. На Кавказе - цеховики. И это уже реальные сверхбогачи, которые, допустим, могли позволить себе белый «мерседес». Это все равно что сейчас купить марсоход.
В славянских республиках подпольные коммерсанты вынуждены были вести себя скромнее. Ездили максимум на «Волгах». Но куда-то же надо вкладывать несметные заработки! Доходило до курьезов. В конце 60-х арестовали симферопольского владельца подпольной швейной фабрики, которого все звали дядя Ноля или Цеховик. В числе прочего, у него изъяли… переднюю дверь автомобиля, сделанную из золота. Она никогда не открывалась, якобы из-за поломки.
Король московских валютчиков Ян Рокотов хоть и обедал каждый день в ресторане «Арагви», но жил в коммуналке с тетушкой, ходил в одном и том же потертом костюме, в котором и предстал на суде. У него изъяли ценностей на $1,5 миллиона.
Шедевр в сортире Эренбурга
Люди утонченные вкладывали в картины и антиквариат. Как, например, директор автосервиса на Варшавском шоссе, который демонстрировал Стефановичу свою уникальную коллекцию.
Но самую потрясающую частную галерею картин, которой позавидовал бы «Эрмитаж», я видел не у цеховика, спекулянта или торговца, а в квартире легендарного писателя Ильи Эренбурга, жившего напротив Моссовета, - признается кинорежиссер. - Все стены были завешаны подлинниками Шагала, Модильяни, Хаима Сатина, Пикассо, Кандинского - это были его друзья. У него даже туалет был как музей. Над унитазом и на двери висели работы художника Фернана Леже. Не досталось ему места, бедняге, среди художников первого ряда… Сейчас метровая картина Леже стоит в среднем 10 миллионов евро.
«Золотой» Туманов
Поразительно, но в СССР официально существовало частное предпринимательство. После Великой Отечественной экономика страны лежала в руинах. Власти сквозь пальцы смотрели на возникновение класса мелких кустарей, которые шили одежду, производили разные бытовые мелочи. В конце 50-х в Союзе насчитывалось 150 тысяч артелей. Но плавать мелко хотели не все. Судьба легендарного Вадима Туманова тому подтверждение.
Моряк, юный боксер сборной Тихоокеанского флота попал в лагеря по «политической 58-й статье» - за любовь к Есенину. Отсидел восемь лет, несколько раз пытался бежать. Как остался жив, одному богу известно. Фильм «Фартовый» с Владимиром Епифанцевым в главной роли по книге Владимира Высоцкого и Леонида Манчинского «Черная свеча» - это про Туманова.
После освобождения организовал полтора десятка самых крупных в Союзе старательских артелей, прообразов будущих кооперативов, которые добыли стране 500 тонн золота. Его люди получали зарплаты больше, чем у членов Политбюро, - в среднем по две тысячи рублей!
Вот как писал о нем поэт Евгений Евтушенко:
«Наш легальный советский миллионер помахал швейцару сквозь стекло двери сиреневой четвертной. Когда возникла щель в двери, Туманов незамедлительно сунул в щель четвертную, и она исчезла, как в руке факира. Швейцар был небольшого роста, величавостью слегка похожий на Наполеона <…> Вдруг с лицом его что-то случилось: оно поползло одновременно в несколько разных сторон.
Туманов? Вадим Иванович?
Капитан Пономарев? Иван Арсентьевич?»
Оказалось, что колымская легенда повстречала своего бывшего надзирателя. Встреча, как ни странно, получилась сердечной.
Вместо эпилога
Чтобы упомянуть всех советских подпольных магнатов, нужно писать книгу. Это и цеховик Шах Шаверман, устроивший швейную мастерскую… в психдиспансере, где был директором. И харьковский «дядя Боря», заваливший страну своей продукцией: от трусов и калош до фальшивых хрустальных люстр. И азербайджанский Теймур Ахмедов, расстрелянный по личному приказу Алиева. Среди них, конечно, встречались непорядочные дельцы - обманщики, стукачи, кидалы. Но много было и работящих смекалистых людей, которым просто не повезло родиться лет на 30 - 40 позднее.
*
Суперзвезды уровня Раймонда Паулса или Юрия Антонова только на авторских зарабатывали в месяц порядка 12 - 15 тысяч рублей. А ведь еще они получали гонорары. Творец «Крыши дома своего» в начале 80-х носил наличные деньги не в кошельке, а в чемодане.
*
Михаилу Шолохову «капали» легальные миллионы как от изданий в СССР, так и от переводов.
*
Драматург Анатолий Барянов за публичное исполнение написанной им пьесы «На той стороне» в 1949 году получил 920 700 рублей процентных отчислений.
*
Художник Леонид Владимирский, сделав знаменитые иллюстрации к сказке «Волшебник Изумрудного города», больше ничего не рисовал - хватило на всю жизнь!
*
Великий шахматист Анатолий Карпов без смущения говорит: «Был ли я легальным советским миллионером? Да».
*
Авторы песни «День Победы» Давид Тухманов и Владимир Харитонов каждое 9 Мая зарабатывали на новый автомобиль.
http://www.m24.ru/articles/42291
"Нераскрытые тайны": Как работал черный рынок товаров в СССР
В СССР, который жил за "железным занавесом", разбогатеть можно было только торгуя на черном рынке. Чем торговали в стране Советов, как люди узнавали где и почем добыть дефицит и почему власти зачастую закрывали глаза на черный рынок - об этом снял сюжет телеканал "Москва Доверие".
Борьба со спекулянтами
В середине 80-х годов генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев впервые озвучил величину оборота на черном рынке – 10 миллиардов рублей. Вскоре Верховный Совет СССР принял закон о кооперативах. Они получили равные права с госпредприятиями: обязались выплачивать налоги и вести официальную бухгалтерию. Предприниматели начали "выходить из тени".
Экономист Никита Кричевский утверждает, что советская экономика не считалась с нуждами людей. Половина жителей гигантской страны вынуждена была приобретать товары, минуя магазины.
Как считает Кричевский, это была экономика средств производства, а советские руководители в те годы, еще со времен индустриализации, были заняты тем, что стремились произвести как можно больше станков, оборудования, машин, механизмов и ракет. "А уж жители, население, как-нибудь перетопчутся, потому что времена тяжелые, нас окружают враги, идет противостояние двух систем. Одним словом, не до вас, господа", - говорит Кричевский.
Старшему оперуполномоченному по особо важным делам ГУ МВД СССР Евгению Черноусову не раз приходилось устраивать облавы на спекулянтов. Советская власть контролировала оборонные предприятия и колхозы, хищений там зафиксировано не было, а вот в рыбном хозяйстве, на фабриках и заводах неучтенную продукцию отследить не представлялось возможным, она сразу уходила на черный рынок.
"За счет создания излишек продукции и материалов изготовляли новые изделия, приклеивали ярлыки иностранных фирм и выдавали за хорошую продукцию, а потом реализовывали. И это были огромные деньги, и трудно было бороться из-за того, что никто это не афишировал. Тогда не строили никаких дач, особняков, машин несколько – все боялись. Держали "в кубышке", это действительно была проблема", - вспоминает оперуполномоченный.
В 1989 году Горбачев снова затронул тему теневой экономики. Толкнула его на это история успеха москвича Артема Тарасова: тот открыл первое в Москве брачное агентство и в первые пять дней заработал 100 тысяч рублей, причем средняя зарплата по стране тогда составляла 120 рублей. Тарасова тут же объявили спекулянтом, который незаконно устраивает браки по расчету в погоне за московской пропиской.
В те годы все продавалось только из-под полы - начиная от мяса и заканчивая гарнитурами "Хельга" из ГДР (люди стояли за этими гарнитурами в очередях по три, по четыре года). У Тарасова был друг, нелегальный миллионер, и он знал десятки способов того, как, не воруя, зарабатывать.
Одной из таких тайн он поделился: "Поступает гарнитур мебельный, я иду на склад с гвоздем и царапаю по боковине, огромную царапину делаю. Дальше приходит из главка комиссия и смотрит на гарнитур, он поврежден при перевозке, его уценивают. И мой краснодеревщик заделывает царапину так, что клиент никогда этого не увидит. Приходит клиент по очереди, получает довольный и счастливый гарнитур за полную цену, и еще мне пытается сунуть взятку – 50 или 20 рублей. Я, конечно, не беру – это глупо, брать взятку".
Первый советский миллионер
Несмотря на неудачную попытку с брачным агентством, Тарасов затеял новое дело: Московский дом быта разрешил ему в своих стенах открыть мастерскую по ремонту техники, эксклюзивной в те времена в Советском Союзе – импортной.
Тарасов взял двух инженеров с паяльниками, которые могли чинить бытовую японскую технику. В то время не было возможности нигде ее ремонтировать в Москве, была только одна организация, которая привозила эти запчасти. Причем запчасти ждали по году, по два, и платили большие деньги. А эти "умельцы" стали ремонтировать японские магнитофоны, видеомагнитофоны, телевизоры.
У компании пошел огромный поток, потому что инженеры умудрялись ставить советские транзисторы в японские портативные магнитофоны. И когда один из пользователей открыл крышку и посмотрел, что там было - там стояли огромные транзисторы, куча проводов, все это было залито эпоксидной смолой, но самое главное - магнитофон работал.
Компанию обвинили в воровстве зарубежных деталей, начался процесс. Спасла Тарасова жалобная книга: в ней ни одной претензии, сплошь благодарности, и следователям не за что было зацепиться. Но вскоре он дал новый повод для ареста.
"Руководство – я, мой заместитель, второй заместитель и главный бухгалтер, разделили между собой 10 миллионов. Выписали по 3 миллиона зарплаты, и бухгалтеру, чтобы она с нами оставалась, 700 тысяч дали. Она чуть не повесилась от ужаса", - рассказывает предприниматель. Едва была подписана ведомость, как дело дошло до самого Горбачева.
"Периодически сотрудники МВД возбуждали уголовные дела по спекуляции, заводились дела оперативной разработки и выявлялись организаторы поставок той продукции из-за рубежа или неучтенной. Но это была капля в море, поэтому побороть это было просто нельзя. И власти, понимая это, делали видимость, что борются с этими черными рынками и так далее, а на самом деле такой эффективности работы в этом направлении, безусловно, не было", - считает оперуполномоченный Черноусов.
Тарасову тоже приходилось общаться со спекулянтами, иначе система не будет работать: чтобы получить одно, нужно достать что-то другое. Его фирма по ремонту импортной техники выросла, они перешли на закупку компьютеров и программного обеспечения для всех структур в стране, в том числе для Звездного городка Академии наук и даже для КГБ.
Расчет в те годы был только наличными. К началу 1989 года на счету фирмы оказалось 100 миллионов рублей, и это в то время, когда роскошный Mercedes стоил 12 тысяч.
У фирмы Тарасова был знакомый в Минюсте СССР, который сообщал все новости о законодательстве. И как-то он сказал: "Вскоре на наличные деньги, которые кооператив может тратить в день, будет ограничение – всего 100 рублей. Вот в кассе должны быть 100 рублей. Все остальные где-то должны в банках размещаться и тратить их нельзя". А у кооператива "Техника" в штате были 1800 человек. Тогда-то и пришла Тарасову идея поделить зарплатный фонд среди "своих", чтобы потом в течение года тратить его на нужды кооператива. Но когда они внесли партийные взносы на 90 тысяч рублей, об этом тут же доложили "наверх".
Вскоре пришла комиссия – восемь различных организаций: ОБХСС, КГБ СССР, ГРУ, Минфин, КРУ Минфина, финансовые территориальные отделения. Когда они сняли кассу, там оказалось 959 тысяч 837 рублей 48 копеек. Комиссия подготавливала протокол о том, что все законно, но выступил Горбачев и сказал: "Мы не позволим превращать нашу социалистическую родину в капитализм. Мы этих толстосумов должны призвать к ответственности".
Комиссия вернулась, протокол был порван, кооператив остановил работу, все уволились. Тарасов остался один, ему грозила 93-я статья УК СССР "Хищение государственной собственности в особо крупных размерах". Наказание только одно – расстрел. По этой же статье несколько лет назад приговорили отца друга Тарасова – директора Елисеевского магазина Соколова, в свое время эта история наделала много шума.
Советский миллионер Артем Тарасов пошел на отчаянный шаг: он пришел на телевидение, в прогрессивную программу "Взгляд", и рассказал свою историю на всю страну. Причем сделал громкое заявление: если докажут, что он спекулянт, он готов к расстрелу хоть на Красной площади.
"Взглядовцы" боялись, что их закроют, но их не закрыли, и я стал популярным: в следующие дни меня окружало огромное количество всяких журналистов, обо мне написали "Московские новости" – в то время очень прогрессивная газета, на английском. У меня брали интервью все агентства мира: Associated Press, японские всякие. И, конечно, меня трогать было сложно", - рассказал Тарасов.
Дошло это до того, что его избрали народным депутатом РСФСР. Тогда Тарасов обрел "иммунитет" и мог уже спокойно, находясь в лагере Ельцина, в унисон со всеми говорить, что пора уходить Горбачеву, что эта перестройка – это неправильно и нужен свободный рынок.
История свободной торговли в СССР
Слово "рынок" в то время само по себе считалось преступным. За частную торговлю могли вменить статью. Если человек покупал товар и перепродавал – это спекуляция: пять-семь лет тюрьмы с конфискацией имущества. За коммерческое посредничество (была и такая статья) – три года.
Правда, в Советском Союзе так жили не всегда. В середине 20-х годов торговля на улицах велась открыто – это были годы НЭПа. Короткому, но такому яркому периоду в истории москвовед Татьяна Воронцова посвящает отдельную экскурсию.
"Многие у нас считают, что выстрелила "Аврора", а потом сразу метро пустили, вот эти 10-15 лет все время куда-то из нашей истории исчезают, но, тем не менее, время это было очень интересное, когда торговля расцвела. Была и частная торговля, и кооперативная, существовало множество артелей. И государственная торговля тоже стала подниматься. Была конкуренция, было многообразие товаров", - считает Воронцова.
Правда, частников и тогда несколько ущемляли: не давали печатать цветную рекламу или пользоваться помощью профессиональных поэтов, в то время как госуслуги продвигал сам Маяковский.
Интересный факт: в 1927 году в Москве в свободной продаже было 25 наименований модных журналов (детская мода, женская мода, летняя, весенняя) – на любые запросы. Но в конце 20-х годов, когда начинаются пятилетки, о свободной частной торговле пришлось забыть, страна встала на рельсы индустриализации.
Однако публицист Александр Трубицын недавно сделал своеобразное открытие: он обнаружил, что при Сталине предприниматели как класс уничтожены не были, а наоборот – весьма и весьма процветали.
Например, в "Сборнике документов НКВД периода Великой Отечественной войны", было написано, что на заводе таком-то в производстве находится столько-то снарядов, столько-то в производстве, столько-то на выходе, столько-то заготовлено, столько-то может произвести, сроки и так далее – обычный технический отчет. Но самое главное, что это производство принадлежало артели.
Артель – это когда люди объединялись в бригады на сезонные заработки или налаживали небольшое производство. Как правило, они занимали ту нишу, где не успевало государство. К слову, в 1953 году порядка 6% валового национального продукта делалось частными предпринимателями, причем первые телевизоры и первые радиолы делали именно в артелях.
В документах сталинского периода членов артелей указывали наряду с рабочими и колхозниками. Они были полноправными гражданами, которых так же награждали орденами и выдвигали на доску почета. Мало того, чтобы исключить коррупцию, Совнарком предусмотрел точные ставки, по которым в артели доставляют сырье и материалы. Единственное требование к ним – чтобы цена на продукцию не превышала государственную больше чем на 10%.
При Хрущеве появилось такое явление, как фарцовка. Особенно заметно это стало после Международного фестиваля молодежи и студентов, устроенного в Москве в 1957 году. Тогда советские люди увидели, как можно одеваться. Советских модников тут же окрестили стилягами. Сначала только они были главными клиентами фарцовщиков, а потом нелегальная торговля разрослась до всесоюзных масштабов.
Гостиница "Интурист" – самое известное гостиничное предприятие, в котором обитали торговцы, фарцовщики. К 70-м годам в сеть фарцовщиков входили практически все горничные, этажные, бармены, уборщики гостиниц. Их задача - выторговать у незадачливых иностранцев любыми средствами модные вещи и потом уже отдать перекупщикам.
У "Интуриста", "Метрополя" и других популярных среди иностранцев гостиниц фарцовщики дежурили сутками. За определенную плату швейцары их не прогоняли. Продавали добычу зачастую тут же, в ближайшем московском дворе и даже в общественном туалете. Один из них когда-то располагался в Камергерском переулке, недалеко от Красной площади.
"Валютные" дела и красные доллары
И если на мелкую торговлю власти зачастую закрывали глаза, то валютные операции в стране были вне закона. За пару долларов можно было получить немалый срок. Так произошло с актером Владимиром Долинским: за пять лет до съемок в фильме "Тот самый Мюнхгаузен" его, артиста Театра сатиры, взяли с поличным на продаже валюты. Он отсидел почти четыре года в колонии строгого режима. Прошение друзей-артистов и доказательства случайности сделки на следствие не подействовали. А все из-за 30 долларов - он купил их, когда театр собрался за рубеж на гастроли. Потом поездку отменили, и Долинский захотел вернуть свои рубли.
Как вспоминает экономист Кричевский, незаконные валютные операции в Советском Союзе иногда доходили до абсурда. Так, в 70-х годах в Москве получил широкую, естественно, неформальную, негазетную огласку занятный эпизод, случившийся в так называемой "трубе" – переходе от нынешнего Охотного ряда к площади Революции. Один товарищ, желавший приобрести доллары, по совету друзей собрал все свободные советские рубли, приехал на эту точку, пришел в "трубу" и достаточно быстро нашел того, у кого доллары были в наличии.
Дальше началось самое интересное. Продавец сообщил нашему незадачливому покупателю, что настоящий доллар не зеленый, а красный. И если он купит красные доллары, и приедет за границу, то он сможет обменять эти доллары на европейскую валюту по более высокому курсу. Продавец очень удивился, что покупатель, который желал приобрести эти доллары, об этом ничего не знал и ничего не слышал.
Кстати говоря, покупателем был не самый последний советский спортсмен. Он купил красные доллары и, конечно же, был поднят на смех абсолютно всеми своими приятелями.
Преследование антикваров
На волне перестройки пришла волна облав: милиция арестовывала крупных спекулянтов, которых раньше не смели трогать. Шли операции по захвату цеховиков – это те, кто производит товар подпольно и в больших размерах. Чаще всего они подделывали заграничные бренды. Особенно популярен был джинсовый бизнес, а самые высокие ставки шли на рынке антиквариата. Одним из немногих частных коллекционеров тогда был Михаил Перченко.
Страсть к антиквариату и коллекционированию у него появилась еще в детстве. Перченко до сих пор помнит тот день в мельчайших деталях: он гулял по старому Арбату и случайно заметил в витрине комиссионного магазина красивый сервиз, точнее – его ценник. Сервиз стоил 96 тысяч рублей (для сравнения: лимузин "ЗиМ", который никто не мог купить, стоил 42 тысячи).
Сервиз, кстати, был непростой: он был на 48 персон, весил 146 килограммов и принадлежал Николаю II, с его вензелями и с родной позолотой. Первый предмет Перченко смог купить уже в 19 лет. Правда, давно уже его продал - говорит, нельзя собрать настоящую коллекцию, ни с чем не расставаясь.
Михаил Перченко признает, что в советские годы сотрудничал со спекулянтами – покупал у них иконы. Но было одно железное правило, которого он придерживался, и которое, как считает, спасло его от тюрьмы, – никогда не связываться с контрабандистами.
"Черный рынок в России был громадным. Правда, и сейчас редко когда можно купить что-то стоящее с витрины, все продается в кабинетах, в руках и так далее. Можно было каждого антиквара обвинить в спекуляции и посадить его на большой срок, и многие из коллекционеров сидели. Когда я уже стал собирать западноевропейское искусство, на меня начали охотиться. Как-то удалось поймать меня на взятке в 10 рублей, причем взятка была не должностному лицу, а продавцу и не в виде денег, а в виде конфет", - рассказал Перченко.
Обыск в доме коллекционера начался в 6 часов утра и продолжался до позднего вечера. Он уже изучил процедуру – это третий раз, когда его пытались арестовать. Только потом друзья ему рассказали, что в тот день в Москве изъяли 13 коллекций и лишь Перченко удалось все вернуть благодаря связям.
По неписаным законам теневая экономика появляется везде и всегда, если есть ограничения на торговлю тем или иным товаром. Прибыль на таком рынке гораздо выше, хотя выше и риски. Черный рынок в СССР стал неотъемлемой частью советского быта. Запретить жить красиво было невозможно и за "железным занавесом".