Вопросы учеников Его Святейшества Гьялвы Кармапы Оргьена Тринлея Дордже в рамках учений по тексту Нагарджуны «Письмо к другу» (21-23 декабря 2009, монастырь Тергар, Бодхгая, Индия)

– Когда мы находимся в разлуке со своим коренным гуру и думаем о нем – о его величии и сострадании – то не в силах сдержать слезы; они ручьем льются из наших глаз. Что это? Признак умопомешательства? Еще одно проявление негативных эмоций?

Вряд ли это умопомешательство, потому что когда люди сходят с ума, то теряют осознанность и не понимают, что происходит. Таково определение умопомешательства.

Является ли это проявлением негативных эмоций? Вы размышляете о достоинствах своего коренного учителя, сосредоточиваетесь на его сострадании, мудрости, позитивных действиях, способностях, и вас переполняет чувство преданности, а на глаза набегают слезы – такую преданность мы относим к числу очень и очень позитивных качеств. [В духовной практике] мы стараемся добиться такого переживания. Я лично стараюсь его обрести. Так что, если у вас оно в избытке, быть может, поделитесь со мной?

– Что такое восемь мирских дхарм, или забот?

Восемь мирских дхарм (обретение и утрата, похвала и хула, удовольствие и боль, слава и бесславие) можно разделить на три типа: белые, черные и смешанные. Черные дхармы вызваны заботой исключительно о благополучии в этой жизни и стремлением принести пользу себе одному. Мы не думаем о других, и наша забота о себе носит чрезмерный характер.

Белые дхармы подразумевают заботу о других. Смешанные дхармы есть у каждого из нас, немного черного, немного белого.

Истинная Дхарма – это то, что совершается не только ради достижения целей этой жизни, но всех сменяющих друг друга жизней и ради других существ. Если же вы практикуете только ради этой жизни, только ради настоящего момента, только ради себя, тогда все превращается в «мирские дхармы». Когда мы используем термин «мирские дхармы» в негативном контексте, то ведем речь именно о черных мирских дхармах. Смешанные не так уж плохи.

– Когда во мне проявляются негативная эмоция (например, привязанность), и я пытаюсь сосредоточить на ней свое внимание, то эта негативная эмоция становится еще сильнее. Что делать?

Можно по-разному работать с негативными эмоциями. Например, вы испытываете гнев в отношении какого-то конкретного человека, который вам не по душе, или же в связи с каким-то происшествием или событием. Если ваш ум чрезмерно сосредоточен на этом, то переживаемая эмоция становится сильнее. Иногда полезно просто переместить фокус с этого человека или события на что-то другое. Порой это помогает.

– Допустимо ли зарабатывать на жизнь продажей предметов, имеющих отношение к Дхарме, если мы движимы намерением принести пользу другим? Людям на Западе нужны магазины, где они могли бы приобрести объекты, связанные с Дхармой.

Если вы продаете их не только для извлечения прибыли, тогда, возможно, это допустимо. Но встает ряд вопросов, на которые нужно получить ответы. Как вы их продаете? Кому вы их продаете? Продавать можно по-разному. Быть может, лучше продавать их тем людям, которые выражают искреннее почтение к ним или по-настоящему в них нуждаются.

– Монахи и ламы в Тибете едят мясо, в особенности в дни Тибетского Нового года (Лосара). Принимая это мясо от родственников и друзей, они тем самым полагаются на тех, кто зарабатывает на жизнь убийством животных. Так эти полностью посвященные монахи и ламы становятся причастными к этим неблагим деяниям, так ведь?

Да, эта проблема существует. Одна из точек зрения на эту проблему заключается в том, что Тибет в прежние времена в силу его географического положения отличался весьма ограниченным разнообразием продуктов питания. Не хватало овощей и зелени, и люди в основном полагались на пищу животного происхождения. И в этих условиях у тибетцев, в том числе у Сангхи – монахов и монахинь, не было особого выбора, и, возможно, поэтому они стали употреблять в пищу мясо. Но сейчас ситуация несколько изменилась. Даже в Тибете появились овощи и другие продукты питания. Что-то завозят из Китая, какие-то овощи выращивают на месте благодаря появлению новых технологий. В силу этих изменений во многих монастырях сократилось потребление мяса. То есть можно говорить о позитивных изменениях, и есть надежда, что они продолжатся, и вскоре для высказанных вами сомнений не останется почвы. Пока же эта проблема остается.

– Простите, хотя мне это не по душе, но когда комаров слишком много, я ничего не могу с собой поделать и их убиваю. Как перестать убивать насекомых?

Я тоже сталкиваюсь с этой трудностью. Наверное, этого можно избежать, если поселиться в соответствующих условиях, правильно выбрать комнату, оборудовать ее и так далее. Но главное, все же, понять, что, хотя комар – маленькое насекомое, он тоже обладает жизнью. В этом смысле он мало чем отличается от нас. Пусть даже у него несколько другие ощущения – все равно, говорим мы о большом животном (например, слоне) или о маленьком (комаре), все они обладают жизнью. И отбирать эту жизнь по причине причиняемого ими маленького дискомфорта, наверно, не самое мудрое решение. Стоит подумать на эту тему.

Мы, люди, куда искуснее комаров, ведь у нас столько возможностей. Уж наверное, мы в силах найти способ избавиться от укусов, не убивая комаров. Мы очень изобретательны и должны придумать более конструктивное решение этой проблемы.

– Мы хотим попросить Ваше Святейшество стать нашим коренным гуру. Есть ли какие-то предварительные требования, нужна ли какая-то особая церемония?

Думаю, я должен дать вам соответствующие разъяснения, потому что мне самому приходилось размышлять на эту тему, и эти мысли доставляют мне беспокойство. Поэтому я воспользуюсь этой возможностью, чтобы все прояснить.

В целом, термин «коренной гуру» (или цаве лама) используется в контексте Ваджраяны. С точки зрения Ваджраяны, коренным ламой мы называем наставника, от которого мы получаем посвящения, устные передачи и глубинные инструкции. Если присутствуют эти три составляющие, то мы можем говорить, что он – «цаве лама», или «коренной гуру».

В Сутраяне мы не найдем термина, который бы обозначал коренного гуру, однако там используется термин «кальянамитра», или духовный друг. Конечно, и в сутраянском контексте мы можем говорить о «коренном» духовном друге, который указывает нам правильный путь; объясняет, что следует развивать, а чего – сторониться.

Это самые общие объяснения того, что такое – коренной гуру. Что же касается меня лично, то на настоящий момент у меня нет всех необходимых качеств для того, чтобы быть чьим бы то ни было коренным гуру. Я стараюсь их в себе развить – разумеется, всякий, кто устремляется к Просветлению, будет двигаться в этом направлении. Я стараюсь обрести те качества, которые должны быть у истинного и квалифицированного учителя, но, на мой взгляд, пока я ими не обладаю. Но поскольку множество людей возлагают на меня свои надежды и питают ко мне доверие, то, не желая расстраивать и разочаровывать их и, напротив, желая их вдохновить, я соглашаюсь быть их коренным учителем.

И здесь, хотя я как индивидуум, как Оргьен Тринлей не обладаю нужным для коренного гуру набором качеств, но в силу моей связи с линией преемственности, моей связи с именем «Кармапа», я полагаю, что если с обеих сторон мы будем прилагать усилия, то, возможно, это приведет к хорошим результатам.

Поэтому, когда я соглашаюсь стать чьим-либо коренным учителем, когда беру кого-то в ученики, то это не означает, что я считаю себя полностью состоявшимся квалифицированным гуру. В этот момент я думаю обо всех духовных учителях и их наставлениях и стараюсь черпать в них вдохновение…

Поэтому самое главное здесь – не я как отдельно взятый учитель, самое главное – это линия преемственности. [Постижение] учений лини преемственности – вот, на что следует направить свои усилия. У тибетцев есть одно высказывание: даже если у человека сотни неблагих качеств, но при этом он способен дать одно единственное благое наставление, то имеет смысл ему последовать. То, что у давшего его человека есть изъяны, не делает это наставление дурным.

Итак, не потому что я – великий учитель, но потому что у нас есть великое, истинное учение, я хочу попросить вас – пусть наставления, учения будут вашим главным гуру. Если вы будете поступать так, то, на мой взгляд, не возникнет трудностей.

– Должен ли у нас быть только один коренной учитель, или их может быть много?

В прошлом у кого-то из учеников был только один коренной гуру, у кого-то – их было много. То есть, по-видимому, оба варианта возможны. Однако, когда вы говорите «цаве лама», то «цава» означает «корень». Обычно у растения – один корень, а у него много ответвлений. Корень должен быть прочным; стабильность – это главное.

– Как зародить Бодхичитту, это исполненное мужества состояние ума, которое уже не придет в упадок?

Есть одно высказывание. Если обретена искусность, то за нею естественным образом приходит усердие. Что это означает? Если у вас есть искусные средства, с помощью которых вы работаете над собой, зарождаете в себе интерес, вдохновение, то тогда вы научаетесь черпать энтузиазм и радость в том, что вы делаете, и это влечет за собой усердие. Усердие является следствием применения искусных средств. Таким образом, нам нужно применять искусные средства в работе над собой; нужно понять, какие искусные средства нам подойдут, какие – принесут нам пользу.

Во-вторых, нам необходимо мужество, которое рождается из понимания важности и неотложности осуществления трудов на благо других существ. Посмотрите на себя: вы – всего лишь одно единственное существо, других же – великое множество. Поэтому интересы большинства во многом гораздо важнее, нежели интересы одного единственного человека. Если думать так, то можно преисполниться мужества, необходимого нам в трудах на благо живых существ.

В-третьих, нам необходима твердая решимость, чтобы не смогли повернуть обратно. Откуда берется решимость трудиться на благо всех живых существ? Когда мы понимаем пользу таких трудов, то естественным образом посвящаем свое тело, речь и ум этой цели. Мы не кидаемся из стороны в сторону: то работаем на благо существ, то не работаем, то задаемся вопросами, то испытываем сомнения. Нет! Наши тело, речь и ум целиком сфокусированы на Бодхичитте. Это придает ей стабильность.

– Не следует ли [какому-нибудь] Ринпоче зародить желание в следующей жизни переродиться женщиной, как это сделала Тара, чтобы показать ученикам, что обладание телом мужчины не является обязательным условием для достижения Просветления?

Может быть, хорошо было бы найти Ринпоче, который бы возносил такие молитвы. Помолитесь о том, чтобы он появился.

Будда способен проявиться в любой форме – это может быть и женская форма, тут нет никаких противоречий. Прежде уже появлялись просветленные женщины – Тара и другие, они могут появиться и в дальнейшем. Однако здесь не должно быть места чувству конкуренции с мужчинам: наперекор всему я должна прийти к Просветлению в женском теле! Если в своем движении к Просветлению вы руководствуетесь исключительно чувством конкуренции или мотивами политического характера, то неизвестно, придете ли вы к Просветлению. Но если вы движимы состраданием, по-настоящему хотите принести пользу женщинам и думаете, что для этой цели будет лучше, если вы достигнете Просветления в теле женщины, то тогда это имеет смысл.

Совсем необязательно, чтобы такие пожелания делали Ринпоче. Каждый из вас может сделать такое пожелание. Если вы будете упорно работать и достигнете Просветления, то результат будет тем же. Для этого не нужно быть каким-то особенным человеком, Ринпоче.

Здесь очень много полностью посвященных монахинь (бхикшуни) из разных стран, но ни одной из тибетской традиции. Когда Ваше Святейшество начнет давать полные обеты женщинам в тибетской традиции. Кто как не Ваше Святейшество должен начать давать обеты бхикшуни (тиб. гелонгма)?

ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ… [Вздыхает.]

Несколько дней назад мы бурно обсуждали вопрос дарования полных обетов женщинам в рамках проводимой нами небольшой конференции по Винае. В Тибете [в монашеском посвящении] придерживаются традиции Муласарвастивада, и мы обсуждали, можно ли даровать обеты женщинам в соответствии с традицией Муласарвастивада.

В истории Тибета были случаи, когда учителя прошлого даровали обеты бхикшуни женщинам в соответствии с традицией Муласарвастивада в присутствии только Сангхи бхикшу (монахов). Такие случаи были.

Мы также обсуждали, можно ли объединить Сангху бхикшу (монахов), получивших обеты в традиции Муласарвастивада, с Сангхой бхикшуни (монахинь), получивших обеты в традиции Дармагупта, которая распространена в Китае, и совместно дать полные обеты женщинам.

Обсуждения были очень плодотворными и позитивными. Я не могу точно сказать вам, когда наступит подходящее время для дарования полных обетов женщинам. Но я искренне надеюсь, что это произойдет, поскольку это имеет большое значение для будущего Тибета. Ведь бхикшу и бхикшуни – это основа Винаи, основа буддизма. И я, руководствуясь благой мотивацией, прилагаю всесторонние усилия. Однако это очень серьезный вопрос, и тут лучше не спешить. Поэтому я прошу всех вас оставить сомнения. Не волнуйтесь, это произойдет. Я это сделаю, но сохраняйте терпение.

Ваше Святейшество, каким должен быть правильный образ жизни монахини, которая продолжает работать в больнице, вдали от Сангхи?

Если рассуждать исключительно в контексте Винаи, то здесь есть много моментов, которые необходимо принять во внимание. Но если вы – гецул или гецулма, то самым важным для вас является соблюдение четырех коренных обетов. Помимо этого, вам нужно следить за тем, чтобы не вызвать неудовольствия мирян, общества. Если вы будете совершать поступки, которые люди, общество считают дурными, то это плохо.

Как медитировать о бессамостности и как с помощью этой медитации помогать другим существам?

Я буду говорить о бессамостности исходя из собственного опыта, а не буддийской литературы. Самость, или «я», о котором здесь идет речь, - это то, что мы считаем абсолютно независимым, не связанным с другими явлениями.

Все остальные – там, а я – здесь, совсем один, не зависящий ни от чего. Но если мы посмотрим глубже, то все обстоит совсем не так. Я завишу от всего: от воздуха, которым дышу; от еды, которую ем; от книг, которые читаю. Я завишу от всех этих факторов. Без них мне не выжить. Когда я глубже анализирую это, то вижу, что не способен существовать отдельно и независимо. Я связан со всем. Я – часть всего, что меня окружает.

Даже если я хочу просто вкусно поесть, то нужны «другие», кто будет готовить эту еду и т.д. Необходимо множество факторов, и все они должны быть благоприятными, и все вовлеченные люди должны быть в хорошем настроении, иначе ничего не получится.

Чем глубже я понимаю взаимозависимость, чем глубже понимаю, как важны для меня другие, тем сильнее такое понимание бессамостности заставляет меня осознавать важность других и испытывать сострадание к другим. И тогда труды во благо других становятся необходимостью.

Когда мы говорим о пустоте, о Махамудре, о Дзогчене, то дело тут не в том, чтобы раскрыть что-то глубинное в себе одном, но в том, чтобы помочь другим. У тех, кто не понимает этой взаимозависимой природы вещей, этого подлинного способа бытия, очень много проблем и страданий. И потому в нас естественным образом рождается сострадание к ним и желание им помочь. Следовательно, постижение бессамостности, пустоты тесно связано с состраданием и стремлением помочь другим. Они должны идти рука об руку. Если этого не происходит, то от такого постижения мало толку.

Итак, мы должны очень ясно понять, что если не будет других, то я немедленно прекращу свое существование. Обычно мы думаем: «Я – здесь, а они – там». Но если не будет их, не будет и меня. Осознав это, мы начинаем глубже понимать важность других существ. И чем больше мы думаем об этом, тем очевиднее это становится.

Перевод с тибетского: Рингу Тулку Ринпоче
Перевод с английского: Юлия Жиронкина

А хо! Слушайте внимательно, все вы – удачливые, высшие ученики с превосходной кармой!

Обретение и потеря, счастье и несчастье,
Слава и безвестность, хвала и хула –
Вот что мы называем «восемь мирских забот».

Тех, кто цепляются за двойственность хорошего и дурного и ощущают удовольствие и разочарование,
Даже и не назвать практикующими недвойственного самоосвобождения!
Они спутаны цепями привязанности к восьми мирским заботам.

Что бы ни происходило, кажется ли оно хорошим или дурным, приятным или болезненным,
Распознавай как в точности подобное десяти аналогиям с иллюзией!
И, в состоянии совершенства, превосходящего обыденный ум, и за пределами слов, мыслей и описания,
Покойся в просторе воззрения, за пределами ограничений, надежды и страха!

Этот совет по оставлению восьми мирских забот
Был составлен старым попрошайкой по имени Падма
Для группы учеников, которые неоднократно о нем просили.

Пусть благодаря этому мои ученики-йогины, устремляющиеся к просветлению,
Будут свободны даже от одной-единственной мысли,
Что обманута марой восьми мирских забот!

| Переведено с тибетского на английский Гьюрме Авертином и Адамом Пирси, Rigpa Translations, 2013. Перевод на русский – гецул Лобсанг Тенпа, 2015.

Досточтимая Тубтен Чодрон

Когда люди только начинают практику Дхармы, то часто задают вопрос: «Буддизм утверждает, что цепляющаяся привязанность – это беспокоящий настрой. Если я уменьшу свою цепляющуюся привязанность, что случится с моими амбициями? Буду ли я безразличн(ой) и лишен(ной) мотивации на то, чтобы чем-либо заниматься? Что случится с моей карьерой?». Аналогичным образом они интересуются: «Каковая роль амбиций в организации дхармических мероприятий и волонтерской работе в Дхарма-центре? Как понять, позитивны ли наши усилия?».

Это хорошие вопросы; чтобы ответить на них, нам нужно провести различие между созидательными амбициями и амбициями деструктивными. Амбиции, подобно желанию, могут иметь два аспекта, в зависимости от мотивации и объекта устремления. Неблагие амбиции устремлены к мирскому успеху и мирским удовольствиям с эгоцентричной мотивацией. Позитивные амбиции устремлены к благотворным целям с одной из трех дхармических мотиваций: желанием в будущем обрести благое перерождение, освободиться от трудностей циклического существования и достичь полного просветления, чтобы наиболее эффективным образом приносить благо всем существам.

Говоря о первом препятствии для подлинной практики Дхармы – привязанности к счастью лишь в этой жизни – Будда говорил о желании или амбициях, устремленных к материальному имуществу, деньгам, славе, похвале, одобрению и чувственным удовольствиям, таким как пища, музыка и секс. В силу нашего сильного желания испытывать удовольствие, которое, как нам кажется, принесут эти вещи, мы часто причиняем другим вред, манипулируем ими или обманываем их. Даже если мы стремимся к этим вещам без того, чтобы напрямую обращаться с другими дурно, наш ум все равно замкнут в ограниченном состоянии и ищет счастья во внешних людях и объектах, не обладающих способностью приносить нам долгосрочное счастье. Таким образом, то время, которое мы могли бы посвятить развитию непредвзятых любви, сострадания и мудрости, оттягивается на стремление к вещам, которые в долгосрочной перспективе нас не удовлетворяют. Дабы обрести долгосрочное счастье, нам нужно ослабить эти амбиции, для начала увидев их недостатки: эти действия создают проблемы в наших взаимоотношениях с другими, а также оставляют в потоке нашего ума неблагие кармические отпечатки, – а затем осознав, что то, к чему устремлены мирские амбиции, лишено способности приносить нам долгосрочное счастье. Существует множество богатых и знаменитых людей, которые несчастны и страдают от эмоциональных проблем и алкоголизма.

По мере того, как мы постепенно ослабляем свои мирские амбиций, в нашем уме возникает пространство для того, чтобы действовать с состраданием и мудростью. Это позитивные амбиции. Сострадание – желание, чтобы все живые существа были свободны от страданий – может быть мощным фактором, мотивирующим на действие. Оно может прийти на смену гневу, который раннее мотивировал нас при виде социальной несправедливости, и вдохновить нас на то, чтобы помогать другим. Подобным образом, конструктивные амбиции пронизаны искусной мудростью, что тщательно размышляет над долгосрочными и краткосрочными последствиями наших действий. Словом, посредством систематической практики наши эгоистичные амбиции, устремленные к мирским удовольствиям, преображаются в энергию на практику Дхармы и принесение пользы другим.

Скажем, например, что Сэм очень привязан к своей репутации. Он хочет, чтобы люди имели о нем хорошее мнение и хорошо отзывались о нем в разговоре с другими – не потому, что люди действительно ему небезразличны, а потому, что он хочет, чтобы ему что-то дарили, чтобы для него что-то делали и чтобы его знакомили со знаменитыми и влиятельными людьми. В силу подобной мотивации он может лгать, скрывать свои недостатки, притворяться, что обладает качествами, которыми не наделен, или имеет связи, которые, на деле, являются притворными. Другой вариант: он даже может сделать что-то якобы хорошее, – например, мило с кем-то побеседовать – но намерение его состоит лишь в том, чтобы удовлетворить собственное эгоистичное желание.

Если он остановится и поразмыслит: «Каковы последствия подобного отношения и действий? Действительно ли достижение того, к чему устремлены мои амбиции, принесет мне счастье?», Сэм осознает, что на самом деле своим обманом и манипуляциями создает для себя и других еще больше проблем. Хотя поначалу ему и может удаваться дурить людей, в конечном итоге он себя выдаст и другие узнают о его базовых побуждениях и лишатся веры в него. Даже если он преуспеет в обретении всего того, чего желает, и поначалу будет чувствовать себя хорошо, искомое не подарит ему полной удовлетворенности и принесет ему новый комплекс проблем. Кроме того, он создает неблагую карму, которая является причиной для того, чтобы сталкиваться с проблемами в будущих жизнях. Благодаря подобным размышлениям его мирские амбиции улягутся и появится возможность мыслить ясно. Размышляя над взаимозависимостью всех существ, Сэм осознает, что его собственное счастье и счастье других не являются чем-то отдельным. Как он может быть счастлив, если несчастны те, кто его окружают? Как он может принести счастье другим, если пренебрегает собой? Затем с этой, более реалистичной мотивацией: заботясь и беспокоясь о себе и других – он сможет приступить к различным проектам.

Когда мы оставляем позади мирские амбиции, то можем относиться к своим работе и карьере с новой мотивацией. В силу мирских амбиций мы цепляемся за свою зарплату и все то, что хотим на неё купить; беспокоимся о своей репутации на работе и о том, чтобы получить желаемые нами повышения. Когда мы осознаем, что эти вещи – даже если бы мы их получили – не принесли бы нам беспрестанного счастья, а также не придали бы нашей жизни высшего смысла – то можем расслабиться. Эта расслабленность, однако, не является ленью, потому что с ней в нашем уме есть место для более альтруистичных и далекоидущих помыслов, которые мотивируют нас на работу. Например, утром, перед уходом на работу, мы можем размышлять: «Я хочу осуществлять служение своим клиентам и коллегам. Я работаю, чтобы принести этим людям пользу и обращаться с ними с добротой и уважением». Представьте, насколько отличной была бы рабочая среда, даже если бы всего один человек – мы – настолько, насколько возможно действовал с этим намерением! Мы также можем думать: «Всё, что бы сегодня ни происходило – даже если меня подвергнут критике или я испытаю стресс – я стану использовать для того, чтобы изучить свой ум и практиковать Дхарму». Затем, если на работе происходят неприятные вещи, мы можем наблюдать за своими умами и стараться применять к беспокоящим эмоциям – таким, как гнев – дхармические противоядия. Если мы не преуспеем в том, чтобы сразу успокоить свой ум, то можем вспомнить произошедшее после возвращения домой и применить дхармические противоядия; в данном примере – выполняя одну из медитаций для зарождения терпения. Таким образом мы видим, что отказ от мирских событий на самом деле делает нас добрее, расслабленнее, и таким образом более эффективными в нашей работе. Что примечательно, это именно те качества, которые естественным образом обеспечат нам хорошую репутацию и даже продвижение, хотя мы, возможно, напрямую к ним и не стремимся!

В некоторых случаях, если мы неосторожны, наши мирские амбиции проникают в дхармические проекты. Мы, например, можем стать привязаны к тому, чтобы быть кем-то важным в глазах нашего духовного наставника или начать испытывать ревность или соревноваться с другими последователями за внимание своего учителя. Мы можем стремиться к тому, чтобы стать влиятельными в своем Дхарма-центре, к тому, чтобы все делалось в соответствии с нашими идеями, а достижения центра приписывались бы нам. Мы можем желать стать владельцами множества дорогих и прекрасных статуй Будды, книг по Дхарме и фотографий духовных наставников, чтобы демонстрировать их своим буддийским друзьям. Мы можем желать пользоваться репутацией хорошего практикующего или того, кто получал множество посвящений или выполнил несколько ретритов.

В этих случаях, хотя объекты и люди вокруг – буддисты, мотивация наша буддийской не является. Она такова же, как мирские амбиции, но более смертоносна, поскольку сосредоточена на дхармических объектах. Попасть в эту ловушку просто. Мы полагаем, что практикуем Дхарму лишь потому, что трудимся в дхармических группах, ходим на учения или владеем буддийскими объектами, но это вовсе не обязательно так. Мотивация, устремленная к репутации, собственности и тому подобному ради счастья лишь в этой жизни отравляет наши действия. Лишь посредством повторной проверки своей мотивации нам удается определить, является ли она мирской или дхармической. Часто мы выясняем, что наша репутация является смешанной: нас заботит Дхарма, мы хотим служить другим, но также хотим, чтобы наши усилия замечали и ценили и чтобы мы в ответ получали определенное признание и вознаграждение. Обнаружение подобных смешанных мотиваций – это нормально, потому что мы пока не являемся реализованными существами. Если мы обнаруживаем смешанную мотивацию или мотивацию, отравленную мирской заботой, нам нужно поразмыслить – как объяснялось раннее – над её недостатками и сознательно зародить одну из трех дхармических мотиваций.

Цель нашей практики – не в том, чтобы выглядеть так, как будто мы практикуем Дхарму, а в том, чтобы её реально практиковать. Практика Дхармы подразумевает преображение наших умов; происходит она в наших умах. Статуи, книги, центры Дхармы и так далее помогают нам это осуществить. Это инструменты, помогающие нам осуществить нашу цель; они не являются самой практикой. Таким образом, для продвижения по пути нам нужно постоянно осознавать свои внутренние мысли и чувства и проверять, касаются ли они мирских амбиций и желаний, которые по природе своей являются эгоистичными и ограниченными. Если это так, мы преобразуем их в позитивные амбиции и желания, устремленные к более благородным целям – таким, как счастье других, освобождение из циклического существования и полное просветление будды. Когда мы постепенно это делаем, польза для нас и других будет очевидной.

Когда Марпа разыскал Наропу, тот жил в нищете в простой хижине в лесах Бенгалии. Марпа ожидал найти великого учителя в центре какого-нибудь высокоорганизованного религиозного окружения; поэтому он испытал некоторое разочарование. Однако его несколько смущала непривычная обстановка чужой страны; он хотел найти оправдание увиденному и подумал, что, по всей вероятности, таков образ жизни индийских учителей. К тому же слава Наропы перевесила его разочарование; поэтому он отдал Наропе большую часть своего золота и попросил преподать учение. Марпа объяснил, что он женатый человек, священник, ученый и земледелец из Тибета, что он не желает отказываться от созданной для себя жизни, а хочет собрать тексты, вернуться в Тибет и перевести их, чтобы заработать на этом много денег. Наропа очень мягко согласился на просьбу Марпы, дал ему наставления, и все пошло гладко.

Спустя некоторое время Марпа решил, что собрал достаточно поучений для своих целей и стал собираться домой. Он добрался до гостиницы в большом городе, где присоединился к своему сотоварищу по путешествию. Оба решили посидеть вместе и сопоставить результаты своих усилий. Когда приятель Марпы увидел то, что он собрал, он рассмеялся и сказал: “То, что ты собрал, никому не нужно! Эти тексты уже имеются в Тибете, тебе надо найти что-нибудь более волнующее и редкое. Вот я нашел необыкновенные учения, получив их от весьма великих мастеров”.

Марпа

Разумеется, Марпа был чрезвычайно разочарован и потрясен, ведь он проделал столь долгий путь с множеством трудностей и большими затратами; поэтому он решил вернуться к Наропе и попытать счастья еще раз. Когда он пришел к хижине Наропы и попросил более редкое и экзотическое, более трудное учение, Наропа к его удивлению ответил: “Жаль, но сейчас ты не можешь получить это учение от меня. Тебе придется пойти к другому человеку по имени Куккурипа и получить учение от него. Путь к нему труден, в особенности потому, что Куккурипа живет на острове, расположенном в середине ядовитого озера. Но это как раз тот человек, которого тебе надо увидеть, если ты хочешь получить такое учение”.

На сей раз Марпа совсем отчаялся и решил найти Куккурипу. Кроме всего прочего, Марпа подумал, что если этот Кукурипа обладает учением, которое ему не состоянии дать сам великий Наропа, если к тому же он обитает в середине ядовитого озера, тогда он должен оказаться совершенно необыкновенным человеком, великим мистиком.

И вот Марпа отправился в путь. Ему удалось переплыть озеро; высадившись на острове, он начал искать Куккурипу, и он нашел старика индийца, жившего в грязи среди сотен собак. Ситуация была по меньшей мере необычной; однако Марпа все же попытался поговорить с Куккурипой. Но все, что он услышал, было сплошной бессмыслицей; Куккурипа говорил что-то совершенно непонятное.

Положение стало почти невыносимым – не только потому, что речь Куккурипы оказывалась недоступной пониманию, но еще и потому, что Марпе постоянно приходилось быть настороже из-за сотен собак. Едва лишь ему удавалось подружиться с одной из них, как другая начинала рычать и норовила укусить его. Наконец, выйдя из себя, Марпа отбросил все старания, перестал пытаться делать записи и оставил намерения получить какую бы то ни было тайную доктрину. Как раз в этот момент Куккурипа начал говорить с ним полностью понятным, связным языком, а собаки перестали его беспокоить. Марпа получил учение.

Закончив обучение у Куккурипы, он еще раз вернулся к своему первому гуру, Наропе. Наропа сказал: “А теперь ты должен вернуться в Тибет и учить. Недостаточно получить только теоретическое учение. Тебе необходимо пройти через определенный жизненный опыт. Тогда ты сможешь вернуться сюда еще раз и учиться дальше”.

Марпа снова повстречался со своим собратом по исканиям, с которым приехал в Индию; вместе они отправились в далекое обратное путешествие до Тибета. Товарищ Марпы также изучил очень многое; оба везли с собой кипы рукописей и по пути беседовали о том, что узнали. Вскоре Марпа начал ощущать какую-то неловкость по отношению к своему другу: ему стало казаться, что тот все более и более старается выяснить, какие учения собрал Марпа. Их разговоры каким-то образом все настойчивей и настойчивей стали возвращаться к этому предмету, пока наконец товарищ не решил, что Марпе удалось добыть более ценные учения, поэтому он стал проявлять настоящую зависть. И когда они на пароме пересекали какую-то реку, товарищ Марпы принялся жаловаться на то, что он придавлен грузом, который они везут, что ему неудобно сидеть. Он стал пересаживаться на другое место, как бы стараясь устроиться поудобней,– и, делая это ухитрился уронить в реку все рукописи Марпы. Марпа в отчаянии пытался спасти их. но напрасно – его рукописи пропали! Все тексты, которые он собрал с такими невероятными трудностями, исчезли в одно мгновение.

И вот так Марпа вернулся в Тибет с чувством большой потери. Он много рассказывал о своих путешествиях и занятиях, однако у него не было никаких основательных подтверждений собственных знаний и переживаний. Тем не менее, он провёл несколько лет в работе, а также учил людей,– и через некоторое время к своему удивлению начал понимать, что его записи оказались бы для него бесполезными, даже если бы ему удалось их спасти. Будучи в Индии, он делал заметки лишь о тех аспектах учения, которых не понимал, и не записывал те поучения, которые составляли часть его собственного опыта. И только через несколько лет он обнаружил, что эти поучения сделались частью его самого.

Сделав такое открытие, Марпа утратил всякую охоту извлечь выгоду из полученных учений. Он более не беспокоился о том, чтобы заработать деньги или приобрести престиж; вместо этого он почувствовал вдохновенное стремление достичь просветления.

Восемь мирских дхарм. Как не волноваться из-за преходящих явлений Восемь преходящих явлений (восемь мирских дхарм): - похвала и критика, - хорошие и плохие новости, - обретения и потери, - успех и неудача. Беспокойство, огорчение или неудобство из-за восьми преходящих явлений означает, что мы излишне взволнованы, когда переживаем первые явления из этих четырех пар, и чрезмерно подавлены – когда переживаем вторые. Мы можем это понять, обратившись к четырем благородным истинам. Первая благородная истина Проблема страдания: нас критикуют, мы узнаем плохие новости, несем потери или переживаем неудачу. Другой аспект – чувствуем ли мы несчастье из-за этих четырех явлений или из-за первых явлений в каждой паре (похвалы и прочего), зависит от нашей самооценки, которая может быть заниженной или завышенной. Мимолетное счастье: нас хвалят, мы узнаем хорошие новости, обретаем что-либо или добиваемся успеха. Другой аспект – чувствуем ли мы счастье от этих явлений или от их противоположностей, также зависит от того, низкая у нас самооценка или высокая. Однако такое счастье непродолжительно, оно не удовлетворяет нас и не решает всех наших проблем. Подневольный круговорот совокупностей познания – восемь преходящих явлений – происходит вновь и вновь. Неизвестно, какое из них будет следующим, и не в нашей власти управлять ими. Мы постоянно переживаем «взлеты и падения». Вторая благородная истина Причина проблем – карма и беспокоящие эмоции. Карма – это побуждения действовать определенным образом, основанные на склонности к повторению прошлых кармических поступков. Когда наше переживание сопровождается цеплянием за «прочное» (истинное) существование: «мне» хочется сделать это, тогда, если мы поступаем под влиянием такого побуждения, действие функционирует как отрицательная (sdig-pa, грех) или положительная кармическая сила (bsod-nams, заслуга). Из-за этого в нашем потоке ума остаются кармические последствия: системы (tshogs, накопления) кармических сил, кармическое наследие (sa-bon, семена, склонности) и устойчивые кармические привычки (bag-chags). Приведенные в действие цеплянием за прочное существование и жаждой: Кармическое наследие созревает в переживание, сходное с совершенным нами в прошлом, – нас хвалят или критикуют и так далее. Система кармических сил созревает в переживание происходящего, сопровождающееся чувством счастья или несчастья. Устойчивые кармические привычки созревают в цепляние за происходящее как за прочное переживание. Мы разделяем это переживание на три составляющие и превращаем каждую из них в нечто грандиозное: прочное «я», прочное «ты», прочное «переживание». Затем возникают тревожащие эмоции – привязанность или отвращение, жажда не расставаться с тем, что у нас есть, и обладать большим или жажда отдалиться. Это приводит к созреванию дополнительных кармических последствий. Принцип действия кармы Кармическое наследие созревает в переживание, сходное с тем, что мы совершили в прошлом. Если мы хвалим или критикуем других и при этом цепляемся за прочное существование, нас тоже хвалят и критикуют или осуждают. Иногда, конечно, нам нужно хвалить или критиковать других – суть в том, чтобы делать это без цепляния за прочное существование (без озабоченности собой). Когда мы сообщаем другим хорошие или плохие новости, кричим на других или говорим с ними любезно, шумим и беспокоим других или, напротив, воздерживаемся от нарушения покоя окружающих, и при этом цепляемся за прочное существование – мы сами переживаем подобное по отношению к себе. Когда мы воздерживаемся от присвоения того, что нам не принадлежит, или проявляем щедрость и цепляемся при этом за прочное существование, или когда мы присваиваем чужое, цепляясь за прочное существование, – мы переживаем обретения и потери. Когда наши поступки в целом созидательны или разрушительны и мы цепляемся за прочное существование, наши дела идут хорошо или не очень, мы переживаем успех или неудачу. Системы положительных или отрицательных кармических сил, которые образуются вследствие созидательных или разрушительных действий, совершенных с цеплянием за прочное существование, созревают в виде переживания счастья или несчастья из-за этих восьми преходящих явлений. Когда нас хвалят, мы можем испытывать как счастье, так и несчастье (например, чувствовать неловкость, думая: «Я не заслуживаю этого»). То же самое относится к критике и осуждению. Из-за устойчивых кармических привычек мы переживаем все эти кармические созревания, веря в существование прочного «я»: «я» такой великий или «я» не достоин этого, – в прочное «ты»: «ты» так прекрасен или «ты» так ужасен, – в прочное «переживание»: эта похвала так замечательна или эта критика так ужасна, это действительно принесет вред «мне» и «моей» репутации и так далее. Затем, на основе такого цепляния за прочное существование, мы испытываем беспокоящие эмоции – привязанность и чрезмерный восторг или гнев и подавленность. Это ведет к созреванию новых кармических последствий, и, соответственно, к продолжению сансары с ее взлетами и падениями. Третья благородная истина Истинное прекращение. Истинное прекращение в действительности означает достижение полного освобождения от сансары: мы не испытываем более взлетов и падений испорченного счастья и несчастья. Вместо этого мы ощущаем неизменное блаженство просветления. Более того, мы перестаем испытывать взлеты и падения от переживаний, сходных с нашими прошлыми поступками. Тем не менее, даже до того как мы достигли истинного прекращения, пока мы все еще встречаемся с похвалой, осуждением и так далее, и наши дела идут хорошо или не очень, и мы по-прежнему естественным образом чувствуем из-за этого радость или печаль, – по крайней мере, мы можем достичь временного прекращения, с одной стороны, привязанности или излишней радости, с другой – полной подавленности, обездоленности, жалости к себе или гнева. Таким образом, мы можем достичь некоторого уровня равного отношения (btang-snyoms) и некоторого уровня умственной и эмоциональной устойчивости (bsam-gtan, санскр. дхьяна). Равное отношение во время этих переживаний и в отношении этих переживаний не означает полного отсутствия чувств – счастья, когда нам повышают жалование, или печали, когда умирает любимый человек. Речь не идет о подавлении чувств, хотя чувства становятся весьма тонкими. Подавление и отсутствие чувств – нездоровое состояние. Здесь же имеется в виду состояние, когда чувства не вызывают у нас беспокойства или огорчения, мы не испытываем привязанности или отвращения, чрезмерного восторга, подавленности или гнева – то есть переживания или сопровождающие их чувства не вызывают у нас никакого неудобства. Благодаря этому мы реагируем адекватно. Например, мы можем спокойно оценить похвалу или критику, чтобы понять, справедлива ли она и можем ли мы извлечь из этого полезный урок. Четвертая благородная истина Истинный путь, то есть состояние ума, ведущее к полному прекращению, – это понимание пустотности, благодаря которому мы прекращаем разделять переживаемое на три аспекта и преувеличивать их. Однако существует много временных путей, ведущих ко временному прекращению, – многие из них описаны в труде Шантидевы «Начиная практику поведения бодхисаттвы» (sPyod-"jug, санскр. бодхичарьяаватара, «Вступая на путь бодхисаттвы»). Как достичь временного прекращения: широкий взгляд Рассмотрим переживания в более широкой перспективе. Слыша похвалу или критику, мы можем вспоминать, что у нас есть как достоинства, так и недостатки. Почему одно важнее другого? Почему мы отождествляем себя с тем, а не с этим? Почувствуйте отвращение и отречение. Делайте то же самое с хорошими и плохими новостями, обретениями и потерями, удачами и неудачами. Рассмотрим переживания в перспективе всей жизни, а не с ограниченной точки зрения настоящего мгновения. Когда вас хвалят, вспомните, что всегда есть те, кто вас критикует. Вспомните, как вас хвалили в прошлом, а затем – когда вас ругали. Подумайте: «В будущем другие будут снова критиковать меня». Сосредоточьтесь на постижении того, что это переживание не особенное. Поступайте так же, когда вас критикуют. Зародите в себе отречение – отвращение к этим эмоциональным взлетам и падениям, а также искреннее желание освободиться от них. Примените предыдущие шаги к хорошим или плохим известиями (в том числе, когда другие люди общаются или не общаются с вами, поступают хорошо или плохо и так далее), обретениям и потерям, успеху и неудачам. Является ли текущее переживание более достоверным? Когда нас критикуют или осуждают, мы можем исследовать, что именно придает словам этого человека большую достоверность, нежели словам похвалы, которые произносят в наш адрес другие. Что делает их более реальными и важными? Почему этот человек прав, а другие – нет? Даже в отношении одной и той же личности: почему нам кажется, что слова этого человека отражают его истинные чувства к нам? Что делает эти слова порицания более важными, истинными и реальными, нежели слова похвалы, которые этот человек высказал нам в прошлом? Или отчего эти слова менее важны, правдивы и реальны для нас, нежели похвала этого человека в прошлом – настолько, что мы пренебрегаем ими? Сосредоточьтесь на отвращении и отречении. То же самое примените к похвале, плохим и хорошим новостям, потерям и обретениям, провалам и успехам. Чего я ожидаю от сансары? Даже Будда не мог угодить всем, и не каждый восхвалял и любил Будду. Чего же я тогда ожидаю для себя? Чего я жду от сансары? До тех пор пока я не очищу всю свою карму, я буду получать хорошие и плохие известия, обретать и терять, обстоятельства будут складываться то благоприятно, то неблагоприятно. Если эти переживания огорчают вас, преобразуйте свои чувства в отвращение и отречение. Воздушный шар иллюзий лопается Похвала, порицание, хорошие и плохие известия, обретения, потери, успех и неудачи – это всего лишь колебания воздуха. Это только видимости. Каким образом могут они превратить «меня» в по-настоящему прекрасного или ужасного человека? Более того, как могут они превратить якобы реальное «я» в истинно прекрасного или истинно ужасного человека? Например, мы можем думать: «Я заслуживаю это». Тем не менее, относительное «я» – это всего лишь то, чем можно обозначить непрерывный поток постоянно изменяющихся совокупных факторов познания. Это утверждение истинно и для относительного «тебя». Если мы получаем от другого человека подарок, как это может угрожать независимости такого «я»? Каким образом неудачи или потери могут доказать, что существует якобы прочное «я», которое виновно и заслуживает боль или наказание? Обдумайте, как из-за подобных ложных мыслей и представлений мы можем бессознательно блокировать собственные чувства радостного удовольствия и счастья, когда мы достигаем успеха или когда нас любят? Вообразите, что благодаря этим прозрениям воздушный шар подобных иллюзий лопается и вы наслаждаетесь счастьем.